Священномученик Алексей Константинович Воробьев (06.02.1888 - 20.08.1937)
Память совершается 20 августа, в Соборе Московских святых, в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской, Соборе новомучеников и исповедников Соловецких и Соборе Бутовских новомучеников
Будущий священномученик Алексей Константинович Воробьев родился 6 февраля 1888 года в крестьянской семье в д. Антонково Уржумского уезда Вятской губернии. В семье их было трое братьев и младшая сестра Ольга. Мать умерла рано, когда ему исполнилось двенадцать лет. Тетка по отцу, монахиня Васса, находилась в Свияжском монастыре под Казанью. Ее часто навещал их дед Диомид и, возвращаясь, по вечерам (за плетением лаптей) рассказывал внукам, как живут в монастыре, как за трапезой читают вслух жития святых, да и сами жития пересказывал.
Один односельчанин держал в Казани ломбард, попеременно живя то в Антонково, то в городе. Благодаря этому у крестьян всегда имелась возможность отправится на заработки в город на Волге. Алеша решил воспользоваться возможностью узнать большой мир и, выпросившись у отца, уехал в Казань и устроился там «мальчиком» в магазин. Он был бойким, смышленым пареньком (к тому времени окончил несколько классов церковно-приходской школы), место попалось хорошее, и жизнь складывалась удачно. Но вскоре вспыхнул пожар первой русской революции, на улицах перестрелка, демонстрации, схватки противоборствующих сторон. Напуганный происходящим, одинокий среди кровавой сумятицы большого города, он убегает к тетке-монахине и просит оставить его у себя. По понятным причинам это было неосуществимо, но ей удалось устроить племянника в казанский мужской Иоанно-Предтеченский монастырь.
В обители юному послушнику дали работу: прислуживать в гостинице, канонаршить во время церковных служб. Здесь он знакомится со схиархимандритом Гавриилом (Зыряновым). Старец, приезжая в Казань, устраивал беседы с молодыми иноками. Поначалу Алеша отчего-то избегал этих встреч. «Возьму благословение,- рассказывал он, - да в лес!» Потом вдруг спохватился: «Что ж я ухожу и не слушаю его нравоучений?!» Необычный педагог обратил на юношу внимание, приблизил к себе, принял участие в судьбе монастырского послушника, помог сформироваться его личности. 4 мая 1907г. Алексей поступил в Казанскую Седмиезерную пустынь, где проходил различные послушания под духовным руководством схиархимандрита Гавриила. Когда прп. Гавриил (Зырянов) в 1908 году переехал в Спасо-Елеазарову пустынь под Псковом, он взял с собой и юного послушника Алексея, поступившего в обитель 4 июня 1908г., где ему было назначено послушание канонарха на правом клиросе.
Сохранилась трогательная фотография в келье старца. На фоне белой печи за круглым столиком сидит схимник, а немного позади, сбоку, тонкой свечой вытянулся высокий длинноволосый отрок с четками в руках.
Помощь прп. Гавриила простиралась и на родных Алеши. Приезжая домой на свидание с близкими, мальчик с грустью видел, как нелегко приходится младшей сестре Ольге (1898 г.р.): с малолетства в бесконечных трудах по хозяйству она жила в семье старшего брата. Отец Гавриил вник в ее жизненные обстоятельства, и по его благословению в 1911 году 13-летнюю девочку приняли в Казанский женский монастырь. При ее поступлении туда старец написал маленькой инокине письмо, в котором указывал, как она должна вести себя в обители. (Одиннадцать лет прожила здесь Ольга послушницей, занимаясь вышиванием шелком и белой гладью.)
Елеазаровская братия, 1909г., послушник Алексей 1-й слева.
В Спасо-Елеазаровском монастыре у Алексея был друг-одногодок, смиренный и любвеобильный инок Илюша (как его ласково называли, в будущем свщмч. игумен Евфросин (Антонов), также воспитанник схиархимандрита Гавриила. Известно предсказание старца: «Илюшу-то не возьмут в армию, а тебя, Алеша, возьмут». Так и случилось. Настало время призыва и 19 июля 1914 года он был мобилизован из запаса на военную службу, навсегда покинув дорогого старца и Елеазаровскую обитель.
|
В армии Алексей был фуражиром, денщиком; не забывал и сестру, посылая ей свои солдатские рубли. В 1914г. он был зачислен рядовым в Калуге, пехотном имени Петра Великого полку, в Первую мировую войну служил ездовым в 24 пехотной (обозной) дивизии, а после октябрьского переворота 1917г. — в дивизионном обозе 161 дивизии.
После демобилизации в 1918—1920 гг. Алексей два года жил на родине в Вятской губернии. В 1920г. Алексей перебрался в Москву и устроился работать кладовщиком на ходынских складах. Тогда же он поступил на пастырские богословские курсы при церкви святого мученика Трифона в Москве. В то время всеобщего хаоса он жил под руководством ближайшего ученика старца Гавриила - архимандрита Симеона (Холмогорова), бывшего насельника Спасо-Елеазаровой пустыни, и под опекой монахини Марии (Анисимовой). Старец Гавриил, скончавшийся в 1915г., заранее предуказал это своей духовной дочери: «Живи с Алексеем, чтоб ему с пути не свернуться».
В это же время (1919-1920 гг.) сестра Ольга заболела нервным истощением. Казанский монастырь, в котором она пребывала, подвергся гонениям и разорению. Доходов не было; начинался голод, монахини пекли хлеб из желудевой муки. Послушницы нанимались к крестьянам копать картошку. Архимандрит Симеон (Холмогоров) велел забрать сестру, иначе та погибнет. Так, после одиннадцатилетнего монастырского уединения Ольга приехала в Москву и осталась жить с братом. «Меня ничего не заставляли делать, - рассказывала позже Ольга. - Отдыхай, гуляй, спи, ешь. Я за три года только в себя смогла прийти. А полностью поправилась уже на приходе».
|
Монахиня Мария (Анисимова) - упокоение
после многих трудов и скорбей.
Город Павловский Посад Моск. области.
В доме на Ленинградской улице. 1934 г.
Книга любимого писателя старца Гавриила -реподобного Исаака Сирина. Дарственная надпись (23 ноября 1913 г.) инокине Митрофании (м. Марии (Анисимовой)) сделана архимандритом Симеоном (Холмогоровым), свою подпись поставил старец Гавриил
Образовался свой, домашний, невидимый для мира монастырек. Хозяйство вела мать Мария (Анисимова, в иночестве Митрофания). Она обладала особым даром сострадания к людям и умением заботиться о них. Родилась она в Свеаборге в 1884 году. Рано осиротела и поступила в монастырь, в котором прошла курсы медсестер. Участвовала сестрой милосердия в русско-японской войне. Позже трудилась в госпитале Марфо-Мариинской обители под началом великой княгини Елизаветы Федоровны, которая чрезвычайно почитала старца Гавриила. Видимо, тогда и мать Мария стала его духовной дочерью. Во время мировой войны она поступила в санитарный поезд, выхаживала раненых и больных. В начале революции ее свалил тиф, протекавший особенно тяжело; возникли осложнения и потребовалась операция, во время которой неопытный фельдшер задел нервный узел, так что с того времени рот у нее свело набок. Она не могла больше находиться в армии и оказалась в Москве на переломе двух эпох. Живя по благословению старца Гавриила (подтвержденному и отцом Симеоном) при Алексее Воробьеве, мать Мария заботилась прежде всего об устроении его внутренней жизни. Обладая прекрасной памятью, начитанная, она много беседовала с ним на духовные темы. Скончалась мать Мария в 1934 году.
Остались воспоминания игумении Иулиании (Невакович) об архимандрите Симеоне (Холмогорове) и Алексее Воробьеве во время проживания их в Даниловом монастыре:
«Когда после Соловков я жила близ Данилова с монахинями, с одной из них мы должны были идти собороваться к отцу Симеону. Батюшка, сидя в кресле, совершал Таинство Соборования три раза в год, т.е. Великим, Успенским и Рождественским постом. Соборовал своих духовных чад, и соборовался сам. Посторонние лица у него не бывали на соборовании. Нам уж скоро нужно было уходить, как пришел молодой человек (Алексей), брат нашей монахини (его сестры Ольги), и привел к нам барышню, очень современно одетую, довольно красивую. Свою сестру, монахиню, он увел в другую комнату, стал что-то тихо ей говорить, а барышня осталась со мной. Она меня спросила:
— Здесь Данилов Монастырь близко?
— Да, очень близко.
— Мне Алеша (брат монахини) сказал, что там похоронен Гоголь. Мне хочется отслужить панихиду на его могиле.
И она стала мне рассказывать про Гоголя, выражая довольно интересные мысли. Я Стала торопить идти в Данилов. Про то, что там соборование; никто не говорил, и мы отправились.
По дороге Алеша мне успел рассказать, в чем тут дело. Эта барышня оказалась дочь одного недавно умершего уважаемого московского протоиерея. Семья эта была известна своей образованностью: несколько братьев, все были известны как профессора истории, литературы, археологии, и у них всегда собиралась молодежь и читались рефераты. Надя была младшая и единственная дочь, избалованная и с большими фантазиями, которые братья всегда старались исполнить. Все они жили вместе с матерью, очень почтенной матушкой.
В этот день к ним зашел Алеша. Он у них часто бывал. Из дома выходила Надя, сказала, что братьев и матери нет дома, и предложила Алеше пойти с ней пить чай в кафэ. Алеша видел, что она взволнована, и спросил в чем дело. Надя ему сказала, что она не знает, что ей делать до одиннадцати часов вечера; т.к. в одиннадцать она переедет на квартиру к одному инженеру, который из-за нее бросил свою жену, а завтра она с этим инженером уедет в Крым.
В кафэ Алеша с Надей пошел, но всю дорогу думал, как бы ее спасти, и решил уговорить поехать в Данилов, с намерением отвести там ее к отцу Симеону. Но, как — он себе не представлял, даже не знал, будет ли это вообще возможно. Отец Симеон Алешу знал хорошо, но мог оказаться не в состоянии принять его. Все же он рискнул, но, предварительно, пришел посоветоваться с сестрой.
Теперь он надеялся, что сможет поговорить с Батюшкой до Соборования. Но если Соборование уже началось, то все его планы рушились.
Мы дошли все вместе до могилы Гоголя. Дверь келлии о. Симеона была открыта. Встретили монаха, тяжело больного раком (Николай (Попков), которого Батюшка пригласил собороваться, и мы все вместе вошли в келлию.
О. Симеон уже сидел перед столиком, приготовленным для Соборования, и собирался начинать, но вдруг обернулся, увидел, Алешу и сказал:
— А, Алеша, милости просим! Отец Николай (Попков), дай Алеше Апостол. Он почитает.
Попав в такую обстановку, Надя, выросшая в глубоко религиозной семье, смутилась. Алеша подошел к Батюшке под благословение. Надя шла за ним и тоже подошла под благословение. Батюшка не выразил никакого удивления ее увидавши, благословил и спросил: — Как Ваше имя?
— Надежда.
— Становитесь, сейчас начнем.
Когда, по окончании Таинства Соборования, Надя подошла под благословение, о. Симеон очень ласково сказал:
— Вы вероятно хотели бы завтра причаститься ? Я Вас сейчас буду исповедовать.
После исповеди, так как было уж поздно, Алеша повез Надю домой, и на этом роман ее кончился. Потом она осталась духовной дочерью о. Симеона, и часто у нас бывала. Она, вспоминая свое спасенье от греха и горя своей семьи, и не понимая, как все это случилось — то, что Алеша привел ее к Батюшке, — приписывала молитвам своего отца. Но прием, ей сделанный о. Симеоном, очень нас всех тогда поразил.»
Этот эпизод говорит о многом – о неравнодушии будущего священника Алексия к гибнущей душе человека, к его судьбе. Он спас девушку и ее семью от позора, не остался безучастным, остановил ее на краю духовной катастрофы.
26 июня 1921 года в возрасте 33 лет Алексей Воробьев был рукоположен во священника (целибатом). За отца Алексия поручился схиархимандрит Симеон (Холмогоров), духовно окормлявший Алексея Контантиновича после кончины старца Гавриила в 1915г.
Иерей Алексей получил назначение в Александро-Невский храм в Москве, а через год был переведен в Преображенский храм в селе Селинское Клинского уезда Московской губернии, где прослужил до марта 1923г. До 1924г. он был благочинным 1 округа Клинского викариатства.
В мае 1922 года возник обновленческий раскол. Епископ Клинский Иннокентий (Летяев) признал власть обновленческого Высшего Церковного Управления. Обновленцы предлагали отцу Алексию присоединиться к ним, но он твердо стоял в Православии и верности патриарху Тихону. Местные крестьяне, видя, что внешняя сила на стороне бесчинников, приходили к нему, просили остаться. «Как же я брошу православие и уйду в раскол?» - ответил он. 13 марта 1923 года обновленческое Московское епархиальное управление утвердило решение обновленческого епископа Клинского Игнатия об увольнении отца Алексия и запрещении его в священнослужении, а в Преображенский храм в село Селинское был назначен другой священник. До ухода обновленцев из Преображенского храма отец Алексий непродолжительное время служил в Виннице и Астрахани. Впоследствии святитель Тихон лично выразил ему благодарность за стойкость и твердость в православии, подарив свою фотокарточку с надписью.
25 сентября 1924 года священники Алексий Воробьев и Алексий Никонов были арестованы по обвинению в том, что «без разрешения местной власти устроили в церкви города Клина собрание верующих, на котором произносили агитационные речи о гонении советской властью православия». Отец Алексий был перевезен для допросов в комендатуру ОГПУ на Большую Лубянку в Москву. 16 октября отца Алексия допросили.
– Говорите вы проповеди, направленные против советской власти? – спросил следователь.
– Никогда не говорю.
– Скажите, что вы подразумеваете под вопросами на исповеди: не ходил ли на собрания, митинги, не читал ли развратных книг, против Церкви? (Эти вопросы следователь нашел в записной книжке отца Алексия, изъятой у него при обыске во время ареста.)
– На этот вопрос ответить не могу.
– Не есть ли эти вопросы скрытая агитация против советской власти?
– Эти вопросы действительно есть агитация против советской власти, но я не руководствовался этим вопросником в жизни.
До вынесения приговора он находился в Бутырской тюрьме в Москве. 27 февраля 1925 года был приговорен к заключению в концлагерь сроком на два года. Отбывать наказания его отправили на Соловки. На Соловках о. Алексея приставили следить за маяком. Рукодельный и ловкий, он сравнительно легко перенес заключение и 7 мая 1927 года освобожден «с запретом на три года проживать в шести центральных губерниях».
Списавшись со знакомым епископом, в июле 1927г. он отправился в Уфу и получил приход в церкви Собора Пресвятой Богородицы в селе Быково Благовещенского уезда. Мать Мария и сестра Ольга перебралисья следом за ним; здесь они несколько отдохнули от перенесенных испытаний. Из Селинского храма крестьяне ему присылали деньги на уплату налога, которым власти душили церковнослужителей (местные крестьяне были безденежны и приносили одни продукты). А вскоре началась коллективизация, и о. Алексея вместе с духовенством из округи угнали в лес на работы. Ему удалось уклониться от принудительных работ и выехать в Москву.
Епископ Питирим, с которым он сидел на Соловках, став за это время московским викарием (с кафедрой в Орехово-Зуеве), пригласил его к себе в епархию, назначив священником в Воскресенский собор Павловского Посада (ноябрь 1930 года).
Со своим «монастырьком» о. Алексей переехал в Посад, сняв часть дома у верующей многодетной вдовы, Лисицыной. Для соборных отцов он был чужим (хотя и был произведен в протоиереи в 1931 году). Бросалась в глаза его бедность, у него не было теплой рясы, ходил всегда в старом плаще и ветхой шляпе. «Какой-то степной к нам приехал», - говорили о нем сослужители. На улице враждебно косились соседи. «Поп - толоконный лоб!» - кричали вслед мальчишки. Даже две бедные сестры, жившие рядом с Воробьевыми и считавшие себя верующими, презирали их.
Несмотря на бедность и нужду, в 1934 году священник Алексей Воробьев взял на воспитание двенадцатилетнюю племянницу Клавдию, дочь старшего брата Василия, семью которого раскулачили и выселили. Вскоре после приезда Клавдии умерла монахиня Мария (Анисимова).
Однажды отец Алексий обронил: «Началась травля на духовных, надо дом подыскивать». Желая обеспечить сестру и племянницу, он купил лачугу (крыша текла, окна лежали чуть не на земле) и успел ее немного подправить. Несмотря на усталость, по вечерам много читал («Добротолюбие», Иоанна Златоуста, Исаака Сирина).
В 1935 году протоиерей Алексей Воробьев был назначен благочинным Павлово-Посадского округа. 27 марта 1935 года Воскресенский собор был передан советской властью обновленцам. О. Алексий был переведен в Троицкую церковь в селе Хотеичи, а в августе 1936 года – в Вознесенскую церковь в селе Городок в пригороде Павловского Посада.
Православные жители города, лишившиеся соборного храма, перешли молиться в Вознесенскую церковь. В Вознесенской церкви отцом Алексием был организован церковный хор из молодежи.
Духовными чадами отца Алексия стали некоторые монахини закрытого в Павловском Посаде Покровско-Васильевского монастыря.
|
Священник Алексей Воробьев - вскоре После освобождения с Соловков – вместе с сестрой Ольгой (бывшей послушницей Казанского Богородицкого монастыря).
Уфа. Предположительно 1927 г. Фотография В. Г. Шалгина
Однажды отец Алексей пришел из храма в нервном возбуждении. С какого-то времени близкие стали чувствовать, что на него оказывается давление. Он часто говорил: «Меня все равно арестуют».
В 1937 году под праздник великомученика Пантелеймона о. Алексей отслужил всенощную в своем последнем приходе на Городке, пригороде Павловского Посада, и через несколько часов после нее был арестован. Во время краткого следствия находился в Ногинской тюрьме. Его обвиняли в «антисоветской агитации, террористических настроениях, выступлениях в защиту известных контрреволюционеров- террористов». 19 августа 1937г. (в Преображение Господне) постановлением «особой тройкой» УНКВД по Московской области он был приговорён к расстрелу по ст. 58 п. 10—11 за «систематическую фашистско-повстанческую агитацию». В материалах дела указано, что, «будучи допрошенным в качестве обвиняемого, виновным себя не признал». 20 августа 1937 года иерей Алексей Воробьев был расстрелян на Бутовском полигоне и погребен в безвестной общей могиле. Реабилитирован в июне 1989г. Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2000 года для общецерковного почитания.
Домашняя монашеская общинка отца Алексия в лице его сестры Ольги и племянницы Клавдии продолжала хранить память о нем и о старце Гаврииле (Зырянове). Сестра отца Алексия Ольга Константиновна Воробьева умерла в 1962 году, а его племянница Клавдия Васильевна Воробьева в 1995г. Все три духовные сестры (монахиня Мария, Ольга и Клавдия Воробьевы) были похоронены рядышком на городском кладбище.
Фотография из последнего следственного дела 1937г.
Клавдия Васильевна Воробьева, племянница свмч. Алексия Воробьева
Фото 1993 г. Город Павловский Посад
Источники информации:
Архив УФСБ по Москве и Московской области. Д. № Р-40944.
ГАРФ. Ф. 10035. № 18460. том II, стр.135.
АМП. Послужной список.
ЦИАМ. Ф. 2303, оп. 1, д. 5, л. 49; д. 4, л. 20
ГАПО, ф. 340, о.2, д.6, л. 626-668 (1914 г.)
ГАПО, ф. 567, о.1, д.45, л. 51-80 (1909 г.), 99-122 (1910 г.)
Использованные материалы
- Тернистым путем к небу. // Сост. П.Г. Проценко. М., 1996.
- Дамаскин (Орловский), игум. Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Июнь-Август, Тверь, "Булат" 2003, с. 112-116:
- Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Июнь-август - Тверь: "Булат", 2003, стр. 112-116.
- Списки клириков и мирян, расстрелянных и захороненных в районе пос. Бутово Московской обл.
- Материалы Синодальной комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви.
- Мартиролог расстрелянных и захороненных на полигоне НКВД "Объект Бутово" 08.08.1937-19.10.1938. М.:"Зачатьевский монастырь", 1997. 420с. С.71.
- Деяние Юбилейного Освященного Аpхиеpейского Собоpа Русской Пpавославной Цеpкви о собоpном пpославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000г.
- Синодик пострадавших за веру и Церковь Христову в Бутово. М.:ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, Община Храма свв. новомучеников и исповедников российских в Бутово, 1995. 19с.
- Православная энциклопедия / Под. ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Т.1: А-Алексий Студит. М.: "Православная энциклопедия", 2000. С.650.
- БД "Жертвы политического террора в СССР"; Москва, расстрельные списки - Бутовский полигон; БД «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века»
- Категории: Фотографии Жертвы политического террора в СССР (База данных) Москва, расстрельные списки - Бутовский полигон Новомученики и исповедники РПЦ XX века (База данных) Москва и Московская обл.
*********************
Из книги «Священная дружина» (на правах рукописи), издание Спасо-Елеазаровского монастыря