Дорогие друзья и коллеги! Наш сайт http://www.sinodik.ru также как и другие проекты Мемориального центра Бутово существует и развивается благодаря Вашим пожертвованиям.

Нам требуется финансирование на:
• хостинг сайта,
• оцифровку новых материалов,
• работу над программным обеспечением базы данных,
• другие проекты МЦ.

Мы будем благодарны, если Вы найдете возможность сделать Ваше посильное пожертвование регулярным.

По решению Правления Центра, мы принимаем пожертвования только от граждан Российской Федерации, не имеющих двойного гражданства.

Сейчас нам нужно оплатить хостинг и администрирование сайта за ТРИ года – 80 000 руб. (объем сайта более 350 гБ).

Пожертвовать 1 т.р. или

пожертвовать 5 т.р., или здесь

Благодарим Вас за поддержку!

 

 

 Музей памяти пострадавших размещается в воссозданном флигеля усадьбы Бутово. Это выявленный объект культурного наследия в составе памятника истории «Бутовский полигон». Изначально усадьба называлась Дрожжино. Ее история прослеживается с далекого  XVI столетия. Первым известным владельцем этих мест был боярин Андрей Дрожжин, в начале XVI столетия перешедший на службу к великому князю Московскому и государю всея Руси Василию III из Польско-Литовского государства. Позже, когда на высоком берегу речки Изводни, которая потом именовалась Гвоздней, а теперь называется Гвоздянкой, возвели церковь во имя святых бессребреников Космы и Дамиана, село стало в документах называться «Космодамианское, Дрожжино тож». Вероятно, часть села стояла на левом берегу реки там, где теперь осталось местное кладбище. При царе Иване Грозном хозяином здесь был земской боярин Федор Михайлович Дрожжин, ставший вместе с известным боярином Иваном Петровичем Федоровым жертвой опричнины в 1568 г. После казни Ф.М. Дрожжина его деревня была «отписана на Великого Государя» к конюшенной Домодедовской волости. С наступлением Смуты Космодамианское было полностью разорено и запустело,  храм также не сохранился. Бытует легенда, что  церковь, ушла под землю. В 1773 г. Дрожжино в примечаниях к Планам генерального межевания описывалось так: «...сельцо Дрожжино, 18 дворов, 48 мужчин и 84 женщины, принадлежат жене генерал-поручика Леонтия Михайловича Карабанова Аграфене Алексеевне, общее с поручицей Алябьевой. Расположено при речке Гвоздне на правой стороне. Речка в самых мелких местах в летнее жаркое время глубиною бывает в поларшина, шириною в сажень. В сельце госпожи Алябьевой деревянный дом. Земля серая. Из посеянного на ней хлеба лучше родится рожь и овес, а пшеница, ячмень и сенные покосы - посредственно... Лес березовый, осиновый и еловый. К строению годный, в 4 и 5 вершков, вышиною от 4-х до 6-ти сажень, в них звери: волки, лисицы и зайцы; птицы: тетерева, куропатки, дрозды и скворцы. Крестьяне состоят на издольи, землю на помещика пашут по 60 десятин, а промышляют хлебопашеством, к чему они радетельны. Землю всю запахивают. Женщины сверх полевой работы прядут лен, посконь и шерсть, ткут полотна и крестьянские сукна для своего употребления».

В 1812 г. сельцо с 19 дворами и 87 жителями приобрел Алексей Иванович Арсеньев (1765-1820) –российский государственный деятель, действительный статский советник. С 29 декабря 1809 года по 13 октября 1813 года он занимал пост вице-губернатора Москвы, принимал активное участие в восстановлении столицы после пожара 1812 года. Умер в Москве 25 апреля 1820 года в возрасте 55 лет. Проживая в Дрожжине, Арсеньев у сельца на левом берегу реки  на возвышенности (в честь него прозванной «Алексеевской горой») построил для семьи двухэтажный деревянный дом, украшенный террасами и резным карнизом; рядом с домом был разбит живописный липовый парк, спускавшийся к искусственным прудам. Вскоре после смерти Алексея Ивановича имение  в 1824 г. продали за 20 тысяч руб. княгине Марии Семеновне Урусовой. В середине XIX века Дрожжино владели статская советница Александра Алексеевна и Анна Ильинична Мельгуновы. В сельце тогда числилось 22 двора в которых проживали 111 мужчин и 119 женщин.
В 1890 г. усадьба попала в собственность к купцу 1-й гильдии и потомственному почетному гражданину Николаю Макаровичу Соловьеву, за год до этого основавшему здесь конный завод. Однако за долги завод в 1911 г. был продан. И завод и имение Дрожжино приобрел   представитель известного рода купцов-промышленников Иван Иванович Зимин. Зимины были старообрядцами-беспоповцами федосеевского толка. В значительной степени на их средства содержалась старообрядческая церковь на Преображенском кладбище в Москве. Там же находился некрополь Зиминых — два больших участка. Из всех представителей этого купеческого рода больше всех оказался связан с усадьбой Дрожжино Иван Леонтьевич Зимин. Он не сделал карьеры в текстильном деле, а наоборот, достаточно быстро промотав наследство, разорился и работал в театре у своего дяди С. И. Зимина в качестве администратора. Здесь он познакомился со своей второй женой - известной оперной певицей Софьей Ивановной Друзякиной (урожд. Менцер), которая оставив ради новой любви своего первого супруга, вместе с тремя приемными детьми, переезжает в Бутово. По мнению современников, она «обладала исключительной музыкальностью и драматическим талантом». Ее лирико-драматическое сопрано красивого тембра и широкого диапазона звучало на сценах лучших оперных театров Киева, Харькова, Москвы, Петербурга. Она не раз пела с Ф. И. Шаляпиным.
При Иване Леонтьевиче Зиминский конный завод процветал. Выращенные здесь лошади неоднократно побеждали в соревнованиях. В 1922 г. кобыла Брысь выиграла главный приз Дерби, а в 1929 г. ту же награду завоевал конь Летучий Голландец.

С началом Первой мировой войны Зимины уходят на фронт. Иван Леонтьевич, был ранен и награжден Георгиевским крестом IV степени за то что, будучи прапорщиком первым ринулся  в атаку на вражеский окоп и решил тем исход боя. Награду свою он принял из рук Государя Николая Александровича так же как и пожалование в личное дворянство. После ранения Иван Леонтьевич Зимин возвращается в Дрожжино. В 1918 г. имение Дрожжино, как и все частные владения в округе, было национализировано. Иван Леонтьевич был оставлен в Бутове в той же должности, что и прежде, — в качестве управляющего конным заводом, который теперь стал назывался сельхоз «Зиминское». Он был в десятке лучших конных хозяйств страны. Но в 1930 г.  Ивана Леонтьевича обвинили в том, что он «не утвердился на позициях социалистического хозяйствования». Зимина сняли с ответственной работы и выселили  из Бутова. Конный завод после увольнения Ивана Леонтьевича был расформирован. На территории Бутовского конезавода устроили так называемое «трендепо» для объездки «ремонтных» лошадей для кавалерийских частей Красной армии и обучения красноармейцев. После передачи земель усадьбы НКВД, в этом здании в 1930-е гг. размещалась комендатура Бутовской спецзоны. Одно время часть помещений здания было отдано под дом отдыха выходного дня для руководящего состава МГБ СССР. В пятидесятые годы здание усадебного флигеля было передано местному детскому саду. После его закрытия владельцем оказалась детская спортивная школа города Видное. В 2007-м году здание было передано приходу после разрушительного пожара в руинированном состоянии. На средства прихода здание было фактически восстановлено в процессе научной реконструкции. Внутри были созданы интерьеры "на начало XX века".
Уже с 2010 г. было принято решение начать разработку полноценного музейного проекта.
Общая площадь части здания, отведённой под постоянную музейную экспозицию, составляет около 150 квадратных метров. Здесь в настоящее время разместились семь залов. 1 июля 2018 г. были открыты первые пять залов музейной экспозиции. В здании музейного флигеля также функционирует лекционный зал, оснащенный презентационным оборудованием. Кроме конференций и лекций в этом зале проходят очень популярные музыкальные вечера. Работы по созданию Музея Памяти пострадавших осуществляются приходом храма Новомучеников и Исповедников Российских на собственные средства и на частные пожертвования.
О здании Музея Памяти пострадавших в Бутове рассказывал руководитель музейного проекта Гарькавый Игорь Владимирович

 

 

 

 

Священник Владимир Амбарцумов. Родился 20 сентября 1892 года в городе Шемахе в лютеранской семье. Его отец, Амбарцум Егорович, происходил из города Шемахи Бакинской губернии и был почетным гражданином этого города, одним из сподвижников основателя обучения глухонемых в России Федора Андреевича Рау. В 1911 году Владимир поступил на физико-математический факультет Московского университета. Но уже марте 1913 года по настоянию матери он отправился в Германию, чтобы продолжить образование в Высшем политехническом училище Берлина. Вернуться в Россию в Московский университет его заставило начало мировой войны. По окончании обучения, несмотря на талант незаурядного физика, Владимир оставил исследовательскую деятельность и посвятил себя служению Богу и миссионерству. В годы обучения в университете он стал членом христианского студенческого кружка и перешёл из лютеранства в баптизм. Сблизился с Владимиром Марценковским, по благословению патриарха Тихона проводившим проповедническую деятельность среди учащейся молодёжи. В 1920 г. Амбарцумова берут под арест, но отпускают под подписку о невыезде. После высылки за границу Марцинковского Амбарцумов возглавляет Российское студенческое христианское движение. Проводятся ежегодные съезды. В 1924 году движение оказалось под запретом. Владимир Амбарцумов продолжает действовать нелегально. Работает как физик в Московском рентгеновском институте, а поз- же – секретарем инженерной секции в Союзе коммунальщиков. После знакомства с известным проповедником протоиереем Валентином Свенцицким Амбарцумов переходит в Православие. В конце 1927 года 4 декабря в кафедральном Преображенском соборе г. Глазова он был рукоположен в диакона, а 11 декабря – в иерея, епископом Виктором (Островидовым). В 1928 году иерей Владимир Амбарцумов – настоятель церкви св. князя Владимира в Старосадском переулке Москвы. После закрытия этого храма ведет службу в церкви Святителя Николая у Соломенной сторожки. Примкнув к «непоминающим», в сентябре 1931 г. он ушел за штат, вернувшись к инженерной работе. Из своих скудных средств Владимир Амбарцумов посильно помогает сам и создает систему помощи семьям арестованных и казненных священнослужителей. 5 апреля 1932 года о. Владимира арестовывает ОГПУ, как «активного участника всесоюзной контрреволюционно-монархической организации «Истинно-православная церковь». Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило его к ссылке в Северный край сроком на три года. Но по ходатайству Академии наук его освобождают и срок делают условным. Однако в ночь с 8 на 9 сентября 1937 года он был арестован вновь. Ему вменили в вину, что он был «активным участником и организатором контрреволюционной нелегальной монархической организации церковников – последователей «Истинно-православной церкви», среди своих единомышленников проводил большую контрреволюционную работу, направленную к свержению соввласти и реставрации монархического строя в СССР». 3 ноября 1937 г. тройка при УНКВД по Московской области постановила его « расстрелять». Приговор привели в исполнение 5 ноября на спецобъекте в Бутове. Причислен к лику святых.

 Из протокола допроса священномученика Владимира: «- Изложите содержание контрреволюционных разговоров, имевших место между вами и Шиком М. В. – При наших встречах мы, то есть я, Амбарцумов и Шик, обсуждали о тяжелом ненормальном поло- жении Православной Церкви в СССР, говорили, что раз Церковь отделена от государства, то государство не должно вмешиваться в церковные дела, также говорили, [что] если Церковь не занимается политикой, то надо дать Церкви свободу действий и дальнейшего ее развития, дать возможность про- возглашать свободно проповеди с целью укрепления Православной Церкви. Я говорил, что бывают случаи, когда служители культа невинно осуждаются за контрреволюционную деятельность и высылаются в концлагеря и в тюрьмы. – Что вы говорили о новой Конституции? – По вопросам Конституции я говорил, что хотя служители культа и по- лучили по новой Конституции права быть избранными и избирать, но я не верю, что служители культа будут избраны в советы. – Ваше отношение к советской власти? – Я по своим убеждениям заявляю, что советская власть есть явление временное, как всякая власть».

Об священномученике иерее Владимире Амбарцумове рассказывал его внук протоиерей Кирилл Каледа

 

 

 

 

 

Будущий наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кронид родился 13 мая 1859 года в селе Левкиево Волоколамского уезда Московской губернии. В Святом Крещении он был назван Константином. Родители мальчика – пономарь Петр и Агафия – отличались благочестием и глубокой верой.
Юноша обучался в Волоколамском духовном училище, но не окончил его потому что уже в 1878 г. поступил в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, где через пять лет был принят в число послушников и назначен келейником наместника Лавры архимандрита Леонида (Кавелина), известного церковного историка.

28 марта 1888 в Гефсиманском скиту Лавры его постригли в монашество с наречением имени Кронид. Позднее после рукоположения в сан иеромонаха, отец Кронид был назначен смотрителем литографий и фотографий Лавры, а с 1896 года состоял смотрителем епархиального училища иконописания. Ещё несколько лет он трудился на Санкт-Петербургском подворье Лавры. За свои ответственное служение он был возведён в сан игумена, а позднее 9 мая 1908 года – в сан архимандрита.
9 января 1915 года Святейший Синод Русской Православной Церкви назначил его наместником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
Архимандрит Кронид был не только талантливым хозяйственником, но опытным духовным наставником и прежде всего для братии Лавры. Он с любовью, пастырской ревностью и настойчивостью часто проповедовал. Мудрый старец, искусный в духовной жизни, он делился своим духовным опытом, приобретенным в монашестве. Отличительной чертой поучений отца Кронида были простота в изложении духовных истин и сердечность. Основное внимание он обращал на внутреннюю сторону человека, на его сердце, на исправление греховных недостатков. Одной из важнейших и основополагающих добродетелей отец Кронид считал смирение. В эти годы он был особенно близок к известному духовному наставнику иеросхимонаху Алексею (Соловьеву), духовнику знаменитой Зосимовой пустыни.
В 1917 году начинается крестный путь отца Кронида.

11 апреля 1919 года по распоряжению Ленина происходит вскрытие мощей Преподобного Сергия. А 3 ноября ночью лаврских монахов и вовсе выселяют из обители . Все храмы и келлии в Лавре опечатывают. 26 марта 1920 г. выходит постановление президиума Мосгубисполкома «О закрытии Троице-Сергиевой Лавры и передаче мощей Лавры в московский музей». 7 мая 1920 года Лавру официально закрывают.

Часть монахов в том числе и архимандрит Кронид, поселилась в городе на частных квартирах, он также с 1929 года и до ареста жил у Кукуевского кладбища в Загорске. При этом отец Кронид продолжал оказывать поддержку инокам, руководил их духовной жизнью, заботился о окормлении своих духовных чад из мирян. С 1935 года подвижник стал быстро слепнуть.

11 октября 1937 года сотрудниками Загорского райотдела НКВД на архимандрита Кронида было заведено уголовное дело. 20 ноября был выдан ордер на его арест и проведен обыск в квартире по улице Штатно-Садовой в доме № 3. В описи конфискуемого имущества ничего не числилось.

21 ноября 1937 года отец Кронид был арестован и заключен в Таганскую тюрьму в Москве.

Дело по обвинению архимандрита Кронида носило название «Ипполит». Это было связано с тем, что в доме, где на момент ареста жил наместник, более десяти лет проживал девяностотрехлетний старец, лаврский духовник и библиотекарь, много лет стоявший у святых мощей преподобного Сергия, «гробовой монах», игумен Ипполит, почитаемый как человек высокой духовной жизни. Хотя старец и не был арестован, но связь с ним вменялась в вину всем проходившим по делу архимандрита Кронида. В дни, когда шло следствие, игумен Ипполит скончался.
Дело вели в ускоренном порядке с применением пыточных методов следствия.

Архимандрит Кронид обвинялся в том, что фактически оставался наместником Троице-Сергиевой Лавры, владел и пользовался печатью наместника. По его благословению благочинный округа назначал вернувшихся из ссылок и заключений монахов Лавры на приходы округа (им были устроены на приходы более пятидесяти иеромонахов). Пожертвования, которые приносили верующие архимандриту Крониду и игумену Ипполиту, посылались священнослужителям, находящимся в ссылках и тюрьмах. Дом, где нашел приют отец Кронид, в следственном деле называется «домашним монастырем», «продолжением Лавры».

О цели посещения его квартиры монахами он сказал: «Мою квартиру в городе Загорске периодически посещали монахи бывшей Лавры, которые приходили меня навещать как бывшего Наместника, руководителя и за советами». На требование следователя назвать лиц, его посещавших, он ответил: «Меня до последнего времени посещали в Загорске мои почитатели, назвать которых я отказываюсь. Быстро забываю имена и фамилии».

На вопрос следователя о его отношении к советской власти архимандрит Кронид сказал: «Я по своим убеждениям являюсь монархистом, последователем истинной Православной Церкви и существующую советскую власть признаю как верующий: [она] послана народу как испытание верующих в Промысел Божий».

7 декабря 1937 года на заседании тройки архимандрит Кронид был приговорен к высшей мере наказания. 10 декабря, в праздник иконы Божией Матери «Знамение», он был расстрелян. Вместе с ним были казнены ещё 11 человек, проходивших по этому делу: игумены, иеромонахи и монахи Лавры Преподобного Сергия. Все они погребены в общей могиле на территории спецзоны НКВД Бутово, мученически закончив свой жизненный путь.
Вот небольшой фрагмент из его проповеди:

Отчего мы не всегда прощаем, а чаще предаемся взрывам гнева, досады и негодования? Думаю, от невнимания к цене прощения.
Из самолюбивого сердца выходит помышление: из-за чего прощать? Мы и не прощаем.
Простим – и прощены будем, простим еще – и еще прощены будем и так без конца. Прощающий сам будет ходить под всепрощением Божиим, в объятиях Божия милосердия и любви.

В августе 2000 года отец Кронид был причислен к лику святых, как преподобномученик.

Об о. Крониде рассказывал митрополит Каширский Феогност