Георгий Павлович Ансимов — народный артист СССР, режиссер-постановщик Большого театра, профессор, художественный руководитель факультета музыкального театра Российской Академии театрального искусства (ГИТИС) — написал книгу об отце, протоиерее Павле Ансимове, священномученике, расстрелянном в 1937 году на Бутовском полигоне.
Я рассчитывала прочитать книгу «Уроки отца» за несколько дней, но прочитала за одну ночь, а на следующий день внятно почувствовала: что-то для меня изменилось. В моем самоощущении и мировидении, в моих реакциях на жизненные обстоятельства, события, на окружающих меня людей… Бывают такие книги — они разом что-то в нас меняют, и не вдруг поймешь, что именно.
«Тем временем к храму подъезжали какие-то люди в пальто, в гимнастерках или поношенных кожаных тужурках. Они вели себя как на свалке — плюнуть, пихнуть ногой, погасить о стену храма окурок для них было обычным делом. Жители округи, монахини из Покровской общины пытались подойти к ним и заговорить: что же будет с храмом? В ответ громко — они все делали громко — с хозяйской иронией, смеясь: будет клуб. Или: будет склад. Или: взорвут…
Отец все это слышал и понимал, что может совершиться любое из сказанного, а может и еще более варварское. Но он был бессилен. Как дерево, у которого отломили ветви и бросили, а обрубленный ствол ссохся, так и отец, оторванный от алтаря, бродил и не находил себе места, истекая мучительной сукровицей бессилия. Хоть его и выставили, и пригрозили, он еще весь там, на амвоне, в алтаре, за жертвенником…»
Текст Георгия Павловича очень подробен — это его авторская особенность. Кого-то из читателей это может поначалу затруднить, кому-то покажется, что это лишнее: столько бытовых подробностей, столько деталей — как на трагических, так и на радостных, светлых страницах книги. Требуется некоторое читательское терпение, чтобы адаптироваться к нестандартному тексту и чтобы затем стало ясно: именно эта подробность, детальность дает нам возможность вдохнуть воздух минувшей эпохи, оказаться рядом с людьми, жившими тогда — именно жившими, а не выживавшими. Семья священника-лишенца бедствует, она не имеет права на продуктовые карточки, позволяющие купить продукты в магазине. Однако мать семейства и старшая дочь ухитряются каждый обед превратить в маленькое торжество: «Мама готовила прекрасно — на Высших женских курсах специально учили этому. И они вместе с Надей делали изысканнейшие блюда. Мы знали, что кроме муки, картошки, грязных огурцов и мятых помидор, приобретенных в магазине по завышенным (для лишенцев) ценам, от стола нечего ожидать. Но все-таки стол удивлял изобилием, было вкусно и красиво…»
А далее — совсем немаловажная деталь. Никакие блюда не сделают семью счастливой, если в ней нет любви и благодарности друг другу: «Мы все ценили труд мамы и Нади, умудрявшихся из бросового сырья сделать лакомое угощение. Вот почему каждый обед и ужин становился праздничным. И молитва как благодарность звучала не формально, а глубоко содержательно, наполнено».
Автор книги разрабатывает собственную память как горную породу: каждая крупица важна, и уже не только для него — для нас тоже. Мы призваны в максимально возможной мере почувствовать то, что чувствовал 12‑летний школьник Юра Ансимов, когда при каком-то странном медосмотре (имевшем, скорее всего, совсем не медицинские цели) на нем обнаружили крест, и это кончилось для него глубоким обмороком. Мы должны ощутить все: и зимнюю стужу, и мечту о нормальной теплой одежде, и готовность подростка смириться с тем, что этой одежды не будет, и отцовские руки, то сжимавшие, то отпускавшие плечи сына, когда на их глазах громили храм святителя Николая в Покровском: «Это был четвертый храм, где отец служил, и четвертый храм, закрываемый и разрушаемый на его глазах».
Мы сочувствуем не только боли, но и радости тоже, читая о том, как встречали Пасху — в короткий светлый период, когда семье удалось выбраться из нужды; как на Масленой неделе, невзирая на советскую власть, для детей устраивали катание на тройках…
Протоиерея Павла Ансимова арестовывали четыре раза. Один арест оказался ложным, иначе говоря, учебным. Что это значит?.. Некий молодой стажер НКВД должен был выполнить практическое задание: на деле показать, что он умеет арестовать, то есть войти в дом, организовать обыск, составить протокол, доставить арестованного куда следует. Это требовалось срочно, а настоящего ареста, как назло, в тот день не подвернулось (тридцать седьмой, в котором такой проблемы не возникло бы, тогда еще не наступил). Ну и решили использовать попа Ансимова, благо, и живет недалеко, и давненько уже на примете. Ровно через сутки практиканта поздравили с успехом, а отца Павла без лишних объяснений вывели из тюрьмы на улицу и сказали: «Иди домой»…
Зато последний, четвертый арест оказался отнюдь не учебным. Наступили воистину страшные дни для осиротевшей семьи: «Оторвали отца, как отняли опору, и мы, потерянные, сразу обнищавшие, тычемся в пустоту в поисках силы, уверенности, веры». Ансимов-младший и здесь мучительно подробен. Изо дня в день супруга и дети (Георгию всего пятнадцать) арестованного протоиерея обходят московские тюрьмы, но нигде не находят сведений об отце. Кто-то подсказывает им, что арестованных по ночам грузят в вагоны на Ленинградском вокзале. Если оказаться на перроне в нужный момент, то есть надежда не только увидеть своего, но и кинуть ему какой-нибудь узелок через головы конвоя: у некоторых это получилось. Госбезопасность бдительно контролирует вокзал, поэтому нужно схитрить: купить билет на ночной поезд до Твери. Билеты для Надежды и Георгия Ансимовых тут же приобретаются, несмотря на практическое отсутствие в семье денег. Оказывается, вокзал по ночам осаждают уже толпы несчастных, получивших прозвище «тверичи». Люди делятся информацией, советами, помогают друг другу, чем могут. Наконец подъезжают машины с заключенными… Эти подробности — едва ли не самые страшные в книге. Наде и Юре не суждено увидеть отца, да и у других «тверичей» шансов — гораздо меньше, чем им казалось. В жуткой толчее, среди стона и крика дети священномученика Павла принимают решение: бросают свой узелок с драгоценной едой через головы конвоя — тому, кто ухватит. Все — свои.
Путь отца Павла лежал не по рельсам. Он вел на Бутовский полигон.
Георгий Ансимов поставил сотни музыкальных спектаклей в разных театрах в России и за рубежом. Он долгие годы преподавал и воспитал немало учеников, которые работают теперь в театрах разных стран и вспоминают учителя с огромной благодарностью. Однако мало кто знал, что у него за плечами, пока не настали новые времена. Его мать, Мария Ансимова, вдова священномученика, умерла через двадцать один год после расстрела мужа, так и не расставшись с надеждой, так и не перестав ждать. Но ее сыну было суждено узнать правду о последних часах земной жизни отца, приехать на Бутовский полигон, присутствовать на первой панихиде…
«Мы стояли, и нам казалось, что под нами, как в перевернутом зеркале, лежат епископы в мантиях и митрах, сонмы священников в ризах, с Евангелиями в руках, поющие диаконы и миряне со свечками как с факелами в руках, и вся эта необъятная, сияющая золотая масса, окутанная клубами ладанного дыма, пела, восторженно молилась и с воздетыми горЕ руками славила Бога…»
И именно там, на братской трапезе, от оказавшейся рядом незнакомой женщины Георгий Павлович услышал, что Никольский храм в Покровском, тот самый, который ломали в 1931-м у них с отцом на глазах, тот, мимо руин которого он боялся ездить — слишком больно становилось,— восстановлен и действует. Встреча с возрожденным храмом — это, пожалуй, самая радостная страница книги: «Боже! За оградой — чудо! Храм! Настоящий, живой, яркий, сверкающий, праздничный храм! Тот самый! Папин! Мой! Наш!»
Что есть христианское мученичество? Это повторение Жертвы Христовой настолько, насколько это доступно тварному существу, обычному человеку. Это явление, в котором непостижимым для безбожного рассудка образом соединяются поражение — в прямом, физическом смысле, человек поражен, убит — и победа. Безмерное страдание и столь же безмерное счастье — блаженство. Можно знать это «чисто теоретически», а можно впустить это в сердце, и тогда действительно что-то изменится — в сердце, в тебе и твоей жизни. Книга «Уроки отца» помогает впустить.