14 марта 1938 года на Бутовском полигоне за «распространение антисоветских слухов» был расстрелян Юрий Александрович Олсуфьев. Род деятельности к моменту ареста - "Государственная Третьяковская галерея: старший научный сотрудник".
Несмотря на скромную должность, Юрий Александрович был не просто русским искусствоведом и реставратором, а являлся одним из крупнейших российских ученых и деятелей в области охраны памятников и музейного дела.
Вскоре после окончания юридического факультета Петербургского университета в 1902 г. Олсуфьев продолжил начинание своего отца — целых девять лет сын возглавлял строительный комитет по возведению храма-символа в честь Сергия Радонежского на Куликовом поле.
Время проектирования и возведения храма — эпоха, предшествовавшая русским революциям, которая требовала исключительных усилий в деле укрепления Православия и национального самосознания. Можно смело сказать, что в данном случае, безусловно, речь идет об одной из крупнейших реальных и одновременно глубоко символичных попыток духовного возрождения страны.
В графском доме хранился крест с мощами Сергия Радонежского, который должен был быть пожертвован в храм. В июле 1914 г. церковные власти приняли решение о принесении ему в дар частицы мощей святого, что сделало бы церковь местом паломничества, но осуществиться этому было не суждено. Характерно и учреждение при Куликовском храме-памятнике музея, а по инициативе С.В. Олсуфьевой — женского монастыря, разогнанного вскоре после октября 1917 г.
Сразу после Февральской революции Олсуфьевы вынуждены были навсегда покинуть родное гнездо и фактически завершенный храм. Получив благословение оптинского старца Анатолия (Потапова), они приобрели дом в Сергиевом Посаде и, по словам самого графа, «переехали жить под покров Преподобного».
Последующие годы Олсуфьева, как известно, неотделимы от подвига спасения самих древних памятников и их исследования (что тоже требовало усилий экстраординарных). В бесконечно тяжкие полтора года — с осени 1918 до осени 1919 г. — в дни истинной трагедии в жизни Православной России (вскрытие мощей преподобного Сергия, ликвидация лавры как монастыря) — Олсуфьев имел редкое мужество быть сначала заместителем председателя, а затем (с осени 1919 по весну 1920 г.) и председателем Комиссии по охране памятников старины и искусства Троице-Сергиевой лавры. И позднее, независимо от служебных должностей, Олсуфьев долгие восемь лет (до мая 1928 г.) всеми доступными средствами способствовал осуществлению тех поистине сверхзадач Комиссии и музея, которые были сформулированы небольшим коллективом единомышленников при весомом участии о. Павла Флоренского и с благословения патриарха Тихона.
Подвиг этих людей воистину велик — именно они спасли подавляющее большинство бесценных сокровищ лавры и во многом ее важнейшие постройки от прямой гибели.
Граф вступил на стезю (и быстро утвердился на ней) профессиональных занятий наукой и музейным делом. Этому способствовали все обстоятельства «Сергиевского» периода его жизни, в первую очередь научное окружение и грандиозные, наполненные великой ответственностью задачи, вставшие перед Комиссией и затем музеем.
В 1920-е гг. группа специалистов впервые создала научное описание художественных ценностей лавры и что ни один из вновь организованных музеев даже спустя многие годы не обладал подобной полнотой научной документации. Олсуфьев был фактическим руководителем этих работ. Последнее выразилось, в частности, в том, что большинство изданий Комиссии и музея (до 1928 г.) подготовлено именно им. Даже арест и пребывание в Бутырской тюрьме в течение полутора месяцев в начале 1925 г. не заставили его что-либо изменить в своей жизни. Не смутило это и И.Э. Грабаря — вскоре тот привлек Олсуфьева к работам на Севере. Это, несомненно, было признанием высокого профессионального авторитета последнего.
В 2008 г. вышел ценнейший труд о. Андроника о закрытии лавры и судьбе мощей преподобного Сергия. Книга максимально полно воссоздает исключительный религиозный подвиг — сохранение главы преподобного Сергия, — который совершили о. Павел Флоренский, супруги Олсуфьевы и еще несколько близких к ним людей. Не случайно записка о «Куликовском деле» была составлена Олсуфьевым при участии о. Павла Флоренского сразу же после вскрытия мощей великого святого. То было духовным противостоянием трагизму произошедшего злодеяния. Книга о. Андроника — последний неопровержимый аргумент, позволяющий рассматривать ВСЕ сделанное четой Олсуфьевых как высокое религиозное служение.
Весной 1928 г. над Олсуфьевым нависла угроза повторного ареста — его чудом удалось избежать, не помогали и обращения в газеты. Сергиев пришлось покинуть.
В этот критический момент академик Грабарь не побоялся пригласить его в Центральные государственные реставрационные мастерские (ЦГРМ). Но уже в августе 1930 г., пытаясь избегнуть репрессий, сам Грабарь вынужден был уйти из мастерских. Олсуфьев же и немало других сотрудников остались. Несколько ранее, в феврале—марте 1929 г., научного руководителя в области реставрации икон и фресок в ЦГРМ А.И. Анисимова отстранили от руководства его секцией. В октябре 1930 г. он был арестован и отправлен на Соловки. В 1931 г. продолжался разгром мастерских — нескольких человек выслали на Север. А в ноябре того же года, который раз обнаруживая исключительное мужество, Олсуфьев занял место, освободившееся после Анисимова.
В 1928 г. Олсуфьевы предприняли «попытку затеряться» и переехали жить в одну из деревень вблизи Москвы. Сам же Юрий Александрович продолжал активно работать в ЦГРМ, а также совершал многочисленные экспедиции и деловые поездками. Совершенно очевидно, что само здание ЦГРМ (палаты Аверкия Кириллова) на Берсеневской набережной (в прямой видимости от Кремля и непосредственной близости от Дома правительства, который решили строить в 1927-м и завершили в 1931 г.) неизбежно находилось под особым контролем со стороны всех охранных служб.
Нет никаких сомнений: Олсуфьев прекрасно осознавал, что ЦГРМ неизбежно должны быть уничтожены властями. Но в том-то и дело, что он жил ради того, чтобы хранить сокрытую главу преподобного Сергия и спасать из русской культуры то, что еще можно спасти.
Наступил 1931 г. Он начался с ареста еще трех ведущих сотрудников ЦГРМ. Затем были закрыты и сами мастерские (архивы разрознены, включая фото- и иную документацию, которой упорно занимался Олсуфьев). Но, к счастью, секция реставрации древнерусской живописи была создана в стенах ГТГ. Ее и возглавил Олсуфьев.
В 1924 г. над единственным сыном Олсуфьевых Михаилом нависла угроза ареста, и родители отправили его за границу. Сами же Россию не покинули. Для них главное было свершить подвиг Веры, который вмещал в себя и спасение памятников культуры, и их исследование. На последнем поприще Олсуфьев профессионально подвизался двадцать лет. Это целая эпоха. Особое время наступило с конца 1920-х гг. Олсуфьев был среди тех немногих, кто продолжал ДЕЛО СВОЕЙ ЖИЗНИ несмотря ни на что. Даже в 1937-м он пытался принести пользу лавре, сохранить фрески Андрея Рублева во Владимире.
Во всех делах Ю.А. Олсуфьева неизменной помощницей была его жена Софья Владимировна (1884—1943, урожд. Глебова, внучка кн. Н.П. Трубецкого); фрейлина, вышла замуж в 1902, участвовала как художница, вышивальщица и организатор работы вышивальщиц в оформлении двух храмов до 1917 (на Куликовом поле и в Мцхете); после 1928 и, вероятно, до 1934 участвовала в нескольких экспедициях ЦГРМ; в последние годы работала реставратором в ГМИИ им. А.С. Пушкина и Музее-усадьбе «Кусково».
Но для таких людей, как чета Олсуфьевых, не стало места на родной земле. Юрий Александрович был арестован 24 января и расстрелян 14 марта 1938 г на Бутовском полигоне. Реабилитирован 21 июля 1980 г. за отсутствием состава преступления. Софья Владимировна Олсуфьева арестована 1 ноября 1941, осуждена на десять лет лагерей, скончалась 15 марта 1943 в лагере (бывшем Свияжском монастыре)
Олсуфьевы принадлежат к числу тех подвижников, дело которых далеко переросло границы исторического факта и осознается как драгоценное духовнонравственное общенациональное наследие, времени неподвластное.
И.Л. Кызласова (Московский гос. горный университет)
Источник Свято-Трицкая Сергиева Лавра